Я на собрании, где Есенина читают вслух (ru)

 Это стихотворение посвящено памяти Сергея Есенина.

"До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей."

***

Я на встрече, где вслух читают Есенина.

Рядом со мной плачет друг,

как будто Есенин

умер у нас на руках.

Другой снимает очки

и вытирает ржавые слёзы с глаз.

На подоконнике два голубя,

кланяясь, нас приветствуют.

Жестокий, безжалостный голос чтеца

дробит наши сердца.

Повсюду — будто осколки стекла; теперь всё полно

разбитых сердец и несказанных слов.

Кто‑то приносит чай на медном подносе,

руки дрожат от любви и злости.

Снаружи дождь синий, тёмный,

ладони дождя у уха.

***

Может быть, через сто лет

в этом месте, полном стихов и дружбы,

снаружи, в каком‑то ином мгновении, взметнётся буря —

и пойдёт совсем другой дождь.

И тот дождь будет чист и прозрачен, как Есенин,

или окажется насыщен радиацией.

***

Убьёт ли тот дождь моих детей?

Или, пахнущий цветами, страшно прохладный,

в весенний день, когда град колотит по стёклам,

снова пойдут рука об руку влюблённые?

***

Громко Назыма Хикмета читал я.

Один друг наливал вино,

другой, в углу, затянувшись сигаретой,

думал о своей умершей матери.

***

И ныне, когда мы прикуриваем,

приходит ли в голову не умершая мать,

а вести о лжи, о подлости?

Как будто наш дальний приятель,

корчась, умер и исчез —

и пламя охватит наши сердца...

***

Скажу: поезжай со мной хоть до Бреста,

пусть твоя сумка несёт запах поезда.

***

Громко читали Неруду.

Один молодой, мягко играя на флейте,

посылал нам своё дыхание.

Голос из прошлого шептал нам в ухо,

словно обращаясь: «Покажись и ты, прекрасный мальчик —

подыграй товарищу!»

А чтец, комкая наши души,

как ветхую тряпку,

швырял их в мусор.

***

Потом мы подружились,

и он отдал мне синие репетиционные листы —

«пусть будет памятью, сохрани».

***

У Вислы нет языка — будь он у неё,

может, горел бы огнём.

Нет языка. Если б и был —

от боли, от боли, она бы, пожалуй, не смогла говорить...

А Пабло Неруда говорил всегда —

видно, не такая у него была боль, как у Вислы.

***

Громко читали «Дядю Ваню» —

как трудно жить, как горько.

Но, дядюшка, жить предстояло:

жить с болью — и умирать.

И пусть каждый день, каждую секунду

мы видим на каждом углу уродливые лица...

***

Я у берега Невы.

Не узнаешь, какой белой была та ночь.

Руки в карманах — ты меня не увидел.

Я стоял на мосту и сплюнул вниз.

Сплюнул — во всё, что осталось мне

от этой уродливой жизни и мира.

Нева приняла — и приняла меня.

И сказала: «Ты не знаешь, не знаешь, я

что в себя вобрала и чем заставила молчать, Онур».

***

Я на встрече, где вслух читают Есенина,

на встрече, переполненной Есениным…

…………………..

…………………..

Онур Айдемир
Май 2025 года, Анкара